Эли ЭЛКИН
Два месяца еврейского календаря, идущие один за другим, тесно связаны с судьбой Первого Рэбэ ХАБАДа рабби Шнэур-Залмана из Ляд. Это Кислэв, месяц, когда Алтэр Рэбэ был освобожден из царской тюрьмы, и Тэвэйт — месяц, когда он покинул этот мир. Мы продолжаем знакомить наших читателей с малоизвестными эпизодами из жизни Рэбэ.
Лехаим!
В Сиване 5567 (1807) г. в белорусском городке Жлобине состоялась Великая Свадьба — внучка рабби Шнэур-Залмана из Ляд выходила замуж за внука рабби Леви-Ицхака из Бердичева.
Обратившись с тостом к Бердичевскому Рэбэ, рабби Шнэур-Залман из Ляд сказал:
— Лехаим! Да ниспошлет нам В-вышний Свои благословения в материальном и духовном!
— Погоди, сват! Как же так? – возразил рабби Леви-Ицхак. – Материальное раньше духовного?
— Так сказано у праотца Яакова, — отвечал рабби Шнэур-Залман. — Сначала он просил о материальном:
“И даст мне хлеб и платье” – и лишь затем — о духовном: “И будет Г-сподь моим Б-гом”.
— Но можно ли сравнивать “материальное” Яакова с нашим материальным? — не уступал рабби ЛевиИцхак.
— А можно ли сравнить с нашим его “духовное”?.. — ответил рабби Шнэур-Залман.
Сосуды и свет
Среди хасидов Алтэр Рэбэ был один ученый и богатый еврей. Он был сведущ в Торе и философии хасидизма, преданно служил В-вышнему и щедро помогал нуждающимся. Так случилось, что удача отвернулась от него, его дела пришли в упадок, и в итоге, потеряв все свое состояние, он оказался в больших долгах. У этого человека было несколько малоимущих родственников, которым он обещал помочь с приданым для их дочерей и свадебными затратами. Кроме того, две его собственных дочери тоже готовились к свадьбе. Словом, ситуация, в которой он оказался, была чрезвычайно тяжелой.
Тогда он пошел к Рэбэ и излил ему свое горе. Он сказал, что если Б-г решил испытать его бедностью, он согласен принять этот суровый приговор. Но как ему быть с долгами?
С обещанием, которое он дал своим родственникам? С приданым для дочерей? В чем же они виноваты?
“Рэбэ, — плача, воскликнул он, — прошу вас, помолитесь за меня, пробудите Высшую Милость! Я должен сдержать свое слово! Рэбэ, поймите, мне нужно помочь моим родственникам!
Мне нужно помочь моим дочерям! Я обещал это сделать!”
Рэбэ все это время сидел, опустив голову на ладони. Когда хасид закончил говорить, Рэбэ поднял голову и сказал: “Ты говоришь о том, что нужно тебе. Но ты ничего не говоришь о том, для чего нужен ты”.
Услышав эти слова, которые были сказаны Рэбэ с необычайной внутренней силой, хасид потерял сознание.
Привлеченный шумом помощник Рэбэ заглянул в кабинет. Увидев лежащего на полу хасида, он тут же позвал на помощь еще двух человек, и они вместе вынесли его из кабинета Рэбэ и стали приводить в чувство.
Открыв глаза, хасид посмотрел на стоящих возле него людей, не сказал ни слова, поднялся и отправился в синагогу. С этого дня он полностью посвятил себя изучению Торы и молитве — с новыми силами, с глубокой преданностью и еще большим усердием, чем раньше.
Прошли две недели. В субботу Алтэр Рэбэ начал говорить о двух мирах — мире Toy и мире Тикун. “Мир Toy (мир Хаоса), — сказал Рэбэ, — это начало творения. Поток Б-жественного света в тот момент был настолько силен, что сотворенная В-вышним реальность не выдержала подобного раскрытия Б-жественного света и была разрушена. Каббала называет Toy “миром великого света и малых сосудов”.
Затем Б-г создал мир Тикун (мир Порядка). В этом мире все наоборот:
Б-жественность здесь сокрыта, а его сосуды чересчур велики. Но зато они способны выдержать мощный Б-жественный свет и бесконечные эманации, исходящие от Творца. Однако этот мир — темный мир. Он скрывает, утаивает, искажает Б-жественность.
Это — “мир великих сосудов и малого света”.
Еврей должен взять лучшее из двух миров и объединить это, наполнив великие сосуды мира Тикун бесконечным светом мира Toy. Этого можно достичь посредством вовлечения себя в мир. Как сказано у пророка:
“Сотворил Он (мир) не для опустошения, а для пребывания в нем”.
Через два дня, в понедельник, Рэбэ позвал к себе того самого хасида, который лишился чувств у него в кабинете, благословил его на успех и велел заняться прежним своим делом.
Вскоре благословение Рэбэ исполнилось.
Этот человек снова разбогател, рассчитался с долгами, помог родственникам, выдал замуж дочерей и стал помогать нуждающимся с еще большей щедростью, чем прежде.
Ошибка вышла
Однажды рабби Шнэур-Залману из Ляд довелось быть гостем в доме одного из противников учения хасидизма, раввина Йеошуа Цейтлина из Шклова. Тот много слышал о мудрости, величии и возвышенной тонкости души хасидского Рэбэ и решил, воспользовавшись возможностью, испытать своего гостя.
У раввина Цэйтлина был в услужении смышленый и расторопный поляк, который свободно говорил на идиш. Не раскрывая национальной принадлежности своего слуги, раввин Цэйтлин обратился к нему по-еврейски и попросил принести из погреба вина. (Тут следует отметить, что по закону Торы, вино, к которому прикоснется нееврей, становится запрещенным для еврея). Вскоре слуга принес полный кувшин. Раввин Цэйтлин наполнил стаканы, предложил один из них Рэбэ и с любопытством стал наблюдать за дальнейшими действиями своего гостя. Алтэр Рэбэ взял стакан, к величайшему удивлению своего хозяина, произнес благословение “…По слову Которого возникло все” и немного отпил.
Потрясенный раввин не мог поверить своим глазам и ушам: великий хасидский Рэбэ пьет вино, которое принес нееврей, и, кроме того, неверно произносит над ним благословение!
Неужели все, что он слышал о нем, лишь слухи? Неужели этот человек — обычный самозванец?
Все, впрочем, выяснилось довольно быстро. Расспросив слугу, раввин Цэйтлин узнал, что тот ошибся и вместо вина зачерпнул медовухи из соседней бочки. “Что я могу сказать?
— воздел руки раввин. — Ведь уже сказано в Мишлей: “Не случится с праведным ничего дурного”!”
Дворцовый переворот
Второй арест Алтэр Рэбэ случился два года спустя после первого, во время праздника Суккот, в 5561 (1800) году. И хотя условия второго заключения были менее строгими, зато обвинения оказались более серьезными, потому что затрагивали суть учения хасидизма.
Рэбэ держали под стражей в Тайной канцелярии. За два месяца он подвергся более чем двадцати допросам, во время которых присутствовали представители ученых кругов российского общества (профессора теологии, историки и т.п.), а также лидеры духовенства.
За неимением веских улик и доказательств следствие вскоре было прекращено. Рэбэ выпустили на свободу в третий день Хануки, 27 Кислэва.
Император Павел I утвердил приказ о помиловании арестанта и позволил ему продолжать свою деятельность.
Но при одном условии: Рэбэ должен временно поселиться в Петербурге и находиться здесь вплоть до дальнейших распоряжений.
Так прошло три месяца — Тэвэйт, Шват и Адар. Приближался Пэйсах.
Относительно дальнейшей судьбы Алтэр Рэбэ никаких распоряжений не поступало.
В одну из мартовских суббот 1801 года император Павел проезжал в своей карете мимо окон дома, где поселился Рэбэ. Суббота эта была Великой Субботой (которая предшествует празднику Пэйсах) и одновременно кануном самого праздника.
Рэбэ стоял у окна, некоторое время внимательно наблюдая за царской каретой, а затем сообщил, что царское величие покинуло императора, и дни его сочтены. В эту же самую ночь случился дворцовый переворот, и Павел был убит заговорщиками…
Портрет
Так уж получилось, что движение ХАБАДа располагает не всеми портретами своих лидеров. До изобретения фотографии художники пользовались особым преимуществом, и зачастую исключительно благодаря их кисти или карандашу мы располагаем ныне портретами многих великих людей.
Известный (и единственный) портрет рабби Шнэур-Залмана из Ляд обладает уникальной историей.
В 5615 (1855) году Третий Любавичский Рэбэ Мэнахэм-Мэндл (Цэмах-Цэдек) получил извещение от властей о том, что должен явиться на конференцию, где будут обсуждаться вопросы реформы еврейского образования и воспитания. По причинам здоровья Рэбэ не смог явиться лично и отправил вместо себя своего сына, рабби Шмуэля (Рэбэ Махараш, Четвертый Любавичский Рэбэ).
Во время этой конференции произошла встреча рабби Шмуэля с одним из ее инициаторов, крупным правительственным чиновником. Последний, обратившись к рабби Шмуэлю со всей учтивостью, изъявил желание побеседовать с ним. Тот согласился и услышал из уст чиновника любопытную историю.
“От отца я унаследовал любовь к искусству, — рассказал чиновник, — и даже неплохо рисую сам. Не так хорошо, конечно, как мой отец. Он был замечательным художником, и от него мне перешла в наследство коллекция его работ. Впрочем, не только его. Среди этих работ — портрет великого хасидского раввина, который был арестован в 1798 году и вскоре выпущен на свободу. Мой отец был одним из тех, кто вел следствие. Онто и распорядился, чтобы нарисовали портрет обвиняемого, и присоединил его к делу…”
Рабби Шмуэль захотел взглянуть на этот рисунок, и чиновник с готовностью показал его. Рабби Шмуэль сразу же узнал своего прапрадеда, рабби Шнэур-Залмана из Ляд. Чиновник любезно согласился передать портрет, и рабби Шмуэль привез его в Любавичи.
Рисунок этот передавался от Рэбэ к Рэбэ, дошел до нас, и художник Натаниэль Хазан создал на его основе уникальный портрет Алтэр Рэбэ — из букв еврейского алфавита, составляющих главу книги Тания….
Рэб Залманом Абельским,
Главным Раввином Кишинева и Молдовы (1990-2014 гг.)
