«Что такое Ханука?» — спрашивает Талмуд, и излагает сущность праздника в следующих строках: «Когда греки вошли в святилище, они осквернили все масло в нем. Когда царская семья Хашмонаев взяла верх и победила их, она нашла только один маленький кувшинчик с печатью Коген Годоль (Первосвященника). Этого масла было достаточно только для того, чтобы менора горела один день. Произошло чудо, и этим маслом зажигали менору в течение восьми дней. На следующий год эти восемь дней установили днями празднования и вознесения хвалы и благодарности Б-гу». В описании Талмуда поражает то, что в нем лишь мимоходом упоминаются чудесные военные победы, предшествовавшие освобождению Хашмонаями Святого Храма, и сделавшие его возможным.
Краткая история Хануки
После разрушения Первого Храма и последовавшего за ним Вавилонского плена в 3338 году по нашему летоисчислению (422 г. до н.э. по европейской хронологии) Иудея (еврейское государство) потеряла государственную самостоятельность и стала частью Персидской державы. Несколько веков спустя Александр Македонский, разбив персов, в 3448 г. (312 г. до н.э.) захватил Иудею. Александр создал сверхдержаву, простиравшуюся от Индии до Балкан. Язык, мифология и культура греков были объявлены духовной силой, способной объединить все разумное человечество. Не было запрета привносить в эллинизм элементы своей культуры при условии, что ты «добавляешь» их к греческому ядру.
Сверхдержава Македонского просуществовала около восьми лет.
После смерти Александра его сподвижники двадцать два года бились насмерть, деля ее между собой. В результате Египет достался Талмаю (Птоломею), а Сирия – Селевкесу (Селевку). Эрец Исраэль (земля Израиля) около ста лет относилась к египетской монархии, а с 3559г. (200 г. до н.э.) перешла под власть сирийцев.
Так на арене истории сложился новый феномен – эллинистическое царство и эллинистическая культура, сочетающие элементы греческой образованности с восточным деспотизмом, где судьбы городов и народов зависят от кучки людей, окружающих царский трон.
В 3610 г. (150 г. до н.э.) сирийский трон занял Антиох Четвертый, по прозвищу «Епифан», «Великолепный». Его предшественников не особо занимала еврейская вера. Не бунтовать и платить вовремя налоги — этого было достаточно, чтобы поддерживать приемлемый для обеих сторон «статус-кво».
Антиох же насаждал греческий язык и культуру огнем и мечом. Это «приобщение» к достижениям цивилизации того времени имело успех среди всех подвластных ему народов. Исключение составила только маленькая Иудея.
Когда Антиох понял, что камнем преткновения здесь являются еврейская Традиция и Тора, он попытался запретить и то и другое. Свитки Торы подвергались конфискации и сожжению. Было запрещено обрезание, соблюдение субботы и праздников. За нарушение этих запретов евреев подвергали пыткам и казнили. Те, кто отказывался подчиниться указам Антиоха, находили убежище в горах. Они объединялись в группы, целью которых — поначалу было воссоздание свободных еврейских общин. Само же восстание поднял старый Матитьягу из древнего рода священников Хашмонаим, а после его смерти возглавил один из пяти его сыновей — Иегуда, по прозвищу «Маккаби», что на иврите означает «молот». Но, вместе с тем, это еще и аббревиатура выражения «Ми камоха баэлим, Гашем!» — «Кто подобен Тебе, Всевышний!». Таков был боевой клич у повстанцев-Маккавеев, выходивших в бой с именем Всевышнего на устах.
После длительной борьбы с греко-сирийскими угнетателями Иерусалим снова стал свободным еврейским городом. Но Храм стоял в запустении, грязи и скверне.
25 кислэйва 3622 г. (138 г. до н.э.) Храм был заново освящен. Священники должны были зажечь огни Меноры (храмового светильника), но во всем Храме не оставалось ни одного запечатаного сосуда с ритуально чистым елеем, оливковым маслом.
После долгих поисков был найден маленький кувшинчик с нетронутой печатью первосвященника. Масла в нем могло хватить не больше, чем на одни сутки. Для того же, чтобы приготовить новое, требовалось восемь дней. И все же было решено зажечь менору, не дожидаясь новой порции масла. И случилось чудо: огонь горел все необходимые восемь дней.
В память об этом чуде наши мудрецы постановили праздновать Хануку и зажигать ханукальные огни.
Интересно, что в изложении Талмуда, сама победа малочисленной и плохо вооруженной партизанской армии Макавеев над практически неограниченными силами греков находится на периферии рассказа о чуде Хануки. В центре же рассказа — кувшин с елеем, и на нем – печать первосвященника, которая сохранилась в неприкосновенности. История чуда изобилует удивительными деталями, каждая из которых как бы кричит: «He пройди мимо истинного урока Хануки, доберись до ее истинной сути!». Когда народ порабощен другим народом, нет ничего естественнее желания сбросить ярмо и добиться национальной независимости. Но что дальше? Каким будет этот народ, какой будет его страна на следующий день после обретения долгожданной свободы? Нет общего ответа на этот вопрос. Пути нашего народа и народов мира часто не совпадают. Истинная свобода в нашем понимании — это возможность беспрепятственно вести освященный тысячелетиями еврейский образ жизни, идти дорогой Торы и заповедей.
Для евреев чудо освобождения не было полным даже тогда, когда в Иерусалиме не осталось ни одного греческого воина, не сложившего оружие. Истинным же моментом свободы была минута, когда коhаним (священники) зажгли храмовый светильник-менору.
Как и все наши праздники и праздничные даты, перипетии далеких событий Хануки повторяются в наши дни. И сегодня, так же, как и тогда, каждый еврей ищет тот самый кувшинчик с «чистым маслом» еврейства в своей душе.
И порой необходимы мужество и решимость, чтобы зажечь его, но именно тогда этот слабый огонек разгорится в яркий свет еврейской веры.
Мы верим, что Всевышний пошлет нам чудо и этот огонь будет гореть вечно с приходом нашего праведного Мошиаха уже в эти дни!
«В дни Матисьягу, сына Йоханана, первосвященника, Хашмоная и его сыновей, когда преступное царство Яван поднялось против народа Твоего Израиля, чтобы принудить его забыть Тору Твою и нарушать уставы воли Твоей. Но Ты, по великому милосердию Твоему, заступился за них в пору их бедствия.
Ты вел их битву, вершил их суд и их возмездие, Ты отдал сильных в руки слабых, многочисленных в руки малых числом, и оскверненных в руки чистых, и преступных в руки праведных, и творивших зло в руки занимающихся Торой Твоей. Себе же Ты создал Имя великое и святое в мире Твоем, а народу Твоему, Израилю, Ты сотворил великое избавление и спасение по сей день. А потом вошли сыны Твои в Святилище Дома Твоего, и освободили Дворец Твой, и чистым сделали Храм Твой, и зажгли светильники в Твоих святых дворах, и установили эти восемь дней Хануки, чтобы воздавать благотворение и хвалу великому Имени Твоему».
А здесь не упоминается чудо с маслом. Когда в «Аль ГаНисим» говорится о том, что «зажгли светильники в Твоих святых дворах», скорее всего, речь идет не о Меноре, которая располагалась не во дворе Храма, а в Святая Святых, а об огнях, зажженных в честь празднования по всему Храму и Иерусалиму (этим объясняется то, что «Аль ГаНисим» говорит о дворах во множественном числе). Так или иначе, даже если огни, о которых идет речь, были огнями Меноры, нет упоминания о чуде, связанном с ее зажиганием.
Другими словами, кажется, что имеет место полное разделение между физическими и духовными чудесами Хануки, причем в такой степени, что упоминание одних исключает любое упоминание других.
Когда упоминается физическое спасение Израиля и мы благодарим Б-га за то, что Он отдал «сильных в руки слабых, многочисленных в руки малых числом», мы не упоминаем чуда с маслом, а когда мы говорим о духовном значении Хануки — торжестве света над тьмой — не проводится никаких ассоциаций с физическими победами, сопровождавшими чудо.
Духовный праздник
Войны и победы, увековеченные еврейским календарем, всегда нечто большее, чем войны за физическое спасение. Исход, вспоминаемый и заново переживаемый каждый Пэйсах, — это не просто избавление народа из рабства и обретение свободы. Это вывод евреев из языческого Египта для получения Торы на Синае и вступления в союз с Б-гом как Его «царство священников и народ святой». В Пурим мы вспоминаем, что Гаман хотел уничтожить евреев, потому что они — «один народ … и законы его отличны от тех, что у всех народов». Так что Пурим — не только праздник избавления от уничтожения, но и праздник еврейской индивидуальности и образа жизни.
И все же война, которую Хашмонаи вели против греков, была самой духовной в еврейской истории. Греки не стремились к физическому уничтожению евреев, они не собирались даже лишать их религии и образа жизни. Они просто хотели эллинизировать евреев — осветить их жизнь культурой и философией Греции.
Сохраняйте свои книги мудрости, — говорили они евреям, — Придерживайтесь своих законов и обычаев, но обогатите их нашей мудростью, украсьте их нашим искусством, добавьте их в свой образ жизни. Молитесь своему Б-гу в вашем Храме, но поклоняйтесь и человеческому телу, занимаясь спортом на стадионах, которые мы построим для вас рядом с Храмом.
Изучайте свою Тору, но объедините ее с принципами нашей философии и эстетикой нашей литературы».
Хашмонаи боролись за независимость, потому что греки стремились к тому, «чтобы принудить их забыть Тору Твою и нарушать уставы воли Твоей».
Евреи сражались не за Тору как таковую, а за «Тору Твою», за принцип, провозглашающий, что Тора — это закон Б-га, а не собрание человеческой мудрости, которое можно смешать с другими сокровищницами человеческой мудрости. Они боролись не за заповеди и еврейский образ жизни, а за заповеди как «уставы воли Твоей», как за волю Б-га, которая выше разума и не подлежит рационализации или вмешательству. Они боролись не за материальные или политические цели, не за сохранение своей индивидуальности и образа жизни, даже не за право изучать Тору и выполнять заповеди, а за саму душу иудаизма, за чистоту Торы как Б-жественного слова и ее заповедей как Б-жественной воли.
Духовность Хануки подчеркивается главной заповедью праздника — зажиганием ханукальных огней. Мы физические существа, вынужденные привязывать само свое существование к физическим действиям. На Пэйсах мы отмечаем свою свободу мацой и вином.
На Пурим мы читаем Мегилу, даем бедным деньги, посылаем угощение своим друзьям, устраиваем трапезу и пьем. У Хануки тоже есть этот ритуальный элемент, в котором физическое действие и его объект олицетворяют важность праздника. Но здесь объект – самое духовное из физических явлений — свет. На Хануку первостепенное значение уделяется духовной сущности нашей борьбы, так что даже этот физический аспект является неосязаемым пламенем, танцующим в ночи.
Разделение чудес
Так что когда Талмуд отвечает на вопрос, что такое Ханука, он определяет праздник исключительно через духовные чудеса — находка чистого неоскверненного кувшинчика масла и возобновление зажигания Б-жественного света, исходившего из Святого Храма.
Поскольку это знаменует нашу самую духовную битву, духовное содержание доминирует в такой степени, что полностью затмевает физический аспект. Хотя военные чудеса предшествовали зажиганию Меноры в Храме и сделали его возможным, о них не упоминают, когда мы говорим о чуде, определяющем сущность Хануки.
По этой же причине в молитве, установленной нашими мудрецами, в которой мы возносим благодарность Б-гу за военные победы, не упоминается чудо с маслом. Потому что военные победы могут быть подчеркнуты и достойны благодарности только в том случае, когда они рассматриваются сами по себе. Если бы они рассматривались относительно чуда с маслом, они оказались бы совершенно незначительными. В сверхдуховном контексте главного чуда Хануки они становятся мелкой деталью, едва заслуживающей упоминания.
Урок
Человек состоит из души и тела: духовной сущности, которую хасидские мудрецы называют частью Б-га свыше – «по-настоящему», и физический сосуд, посредством которого душа воспринимает мир и воздействует на него. Конечно, человеку была дарована свобода выбора. Поэтому тело могло взбунтоваться против власти души. Оно даже могло подчинить своего законного хозяина своим желаниям, сделав погоню за материальным целью жизни, и использовать для этого духовные силы души. Но в своем естественном неиспорченном состоянии тело – слуга души, направляющий ее энергию и воплощающий ее волю. Но есть много уровней этого подчинения, много степеней служения материи духу. Тело должно признать, что цель его жизни на земле — осуществление устремлений души, но при этом оно выполняет свою собственную программу параллельно с большей духовной программой.
Или же оно может самоотверженно служить душе, признавая духовное единственной целью, достойной усилий. Но при этом его собственные потребности остаются самой видимой и выраженной частью жизни человека, если только они проистекают из естественной необходимости.
Ханука учит нас, что есть уровень абсолютного господства души над телом, при котором тело становится по существу невидимым. Оно продолжает уделять внимание своим внутренним потребностям, потому что душа может действовать только в функционирующем теле. Но они полностью затмеваются духовной сущностью жизни. Мы видим не материальное создание, добывающее пищу, кров и комфорт, а духовное существо, чьи духовные стремления охватывают всю его суть.
Для всех, кроме духовного цадика, невозможно и нежелательно постоянно поддерживать это состояние. Но каждый из нас может испытывать моменты такой всепоглощающей духовности. Моменты, когда мы настолько полно забываем себя в нашей преданности духовным целям, что наши материальные потребности становятся совершенно незначимыми.
Материалы подобраны
Рэб Залманом Абельским,
Главным Раввином Кишинева и Молдовы (1990-2014 гг.)
